Спаси своего принца - Страница 5

Селина Бельски очень хотела роскошную свадьбу, и теперь ее мечта почти осуществилась. Осталось только дождаться, когда Милано снимет очередной шедевр, который потрясет умы человечества. Ну а если он и не потрясет умы человечества, то, по крайней мере, их общие знакомые будут наперебой расхваливать новый фильм ее жениха.

Конечно, краешком сознания Селина понимала, что жизнь с таким непростым человеком, как Шон Милано, может превратиться в ад. Но шуршание белоснежной юбки, ворох кружев, шампанское в бокалах из тонкого хрусталя, взмывающая ввысь стая белых голубей, ласкающее слух слово «жена», — эта упоительная картина заставляла Селину плотно заткнуть уши, чтобы не впускать в них ядовитый голос рассудка.

— Как прошел день, любимый?

Селина тряхнула золотистыми кудрями и склонила голову на плечо жениха. Хорек, устроившийся на его левой руке, недовольно зашипел.

Селина отдернула голову и злобно посмотрела на хорька. Вот с этой гадостью она точно никогда не смирится. И зачем только Шон таскает повсюду этого мохнатого уродца?! Впрочем, даже хорек придавал Шону Милано некоторый шарм: он выглядел как настоящий представитель богемы: синий шарф, обмотанный вокруг худой жилистой шеи, пушистый зверек, уснувший на руках, и дорогой виски в стакане.

— Тссс, Твинсон, — угрожающе шикнул на любимца Шон. — Не смей шипеть на Селину… День прошел неплохо, дорогая, — повернулся он к невесте, — но и не так хорошо, как я ожидал. Все утро мне трезвонила Джекки, и этот полусумасшедший актер Клеманс Гудвин доставал меня звонками. А на кастинге выяснилось, что нет ни одной подходящей актрисы на роль мисс Мизетты — матери главной героини.

— Ни одной актрисы? — глаза Селины загорелись. — Может быть, это — знак свыше? Моя мама так хотела сыграть эту роль…

— Твоя мама… — рассеянно пробормотал Шон, поглаживая хорька. — Но твоя мама имеет весьма смутное представление об актерской игре… И даже его, насколько я понимаю, составила по твоим словам.

— Множество актеров превосходно играют, хотя этому не учились. — Селина надула пухленькие губки и посмотрела на Шона взглядом, полным мольбы. — Разреши ей хотя бы попробовать… Она подучит текст, отрепетирует какой-нибудь отрывок… Вдруг тебе понравится? Ты ведь сам говоришь, что все равно никого не нашел…

— Ну хорошо, — сдался Шон, — пусть попробует. Только учти: я ничего не обещаю. Если нам с Эмметом она не понравится, не обижайся. Искусство есть искусство — оно не любит дилетантов.

— Да, да, я полностью согласна, — обрадованно затараторила Селина. — А что хотела от тебя Джекки?

— Конечно же — меня…

— Ах ты мой герой-любовник… — рассмеялась Селина. — И ты, конечно, ей отказал?

— Если можно так сказать. Я долго объяснял ей, что не могу с ней встретиться, но внушить что-либо Джекки, у которой в голове засела очередная безумная идея, просто невозможно. Пришлось бросить трубку и игнорировать ее звонки. Но Джекки продолжала трезвонить как ненормальная. Я так разнервничался, что едва не начал задыхаться… Кабоди говорит, мне нужно отдохнуть в одиночестве…

— В одиночестве? — нахмурилась Селина. — Я уже ненавижу твоего психоаналитика. Мы и так почти не будем видеться — ты ведь уезжаешь на съемки…

— Я буду приезжать.

— Иногда?

— Конечно, не так часто, как мне бы хотелось… — Шон бросил на невесту красноречивый взгляд, говорящий о том, что ему вообще не хочется никуда уезжать.

Взгляд сделал свое дело. Селина торжествующе улыбнулась и чмокнула Шона в щеку. Хорек снова недовольно зашипел.

— Пойду к гостям, — шепнула Селина Шону, раздраженно покосившись на хорька. — А то они без меня совсем затоскуют.

— Конечно, — кивнул Шон и хлебнул из стакана виски.

Он и сам уже тосковал. Не столько потому, что Селина направилась к гостям, сколько потому, что вечеринка была невыносимо скучной. Шон терпеть не мог все эти богемные вечеринки: одни и те же лица, одни и те же сплетни, одни и те же предметы этих сплетен… С большим удовольствием Шон скоротал бы этот вечер дома, в одиночестве, как и советовал ему Патрик Кабоди. Но молодой невесте Шона такая идея вряд ли приглянулась. А Шон все-таки уезжал и перед отъездом должен был сделать ей хоть что-нибудь приятное.

Твинсону же было все равно, где находиться, лишь бы быть рядом с хозяином. Шон ласково погладил хорька по мягкой пушистой шерстке.

Нет, Твинса он здесь не оставит. А если хорек затоскует и у него начнется депрессия? А если Твинс заболеет? Нет, ни в коем случае… За Твинсоном должен быть особый уход, и обеспечить его могут только Шон и Грэйс… Грэйс просто обязана поехать с ним: если Шон станет питаться в кафе этого занюханного городишки, то точно отдаст богу душу.

Конечно, Твинсона можно было бы оставить на попечение матери или Селины, но отношения и с той, и с другой у хорька были довольно прохладные. Нет, Шон должен взять его с собой. И точка.

Приняв окончательное решение, Шон немного успокоился. Мысли о судьбе Твинсона, рисковавшего на два месяца остаться без хозяина, вызывали у Шона приступы повышенной тревоги. Теперь ему стало легче, хотя тревога не отпускала его окончательно. Его беспокоила Джекки, его беспокоили звонки Клеманса Гудвина, наконец, загадочные письма, которые Шон получал каждую неделю, и если раньше тревожился из-за самих писем, то теперь — из-за их отсутствия. И это не говоря уже о фильме, картине, на которую они с Эмметом возлагали такие надежды.

Шон почувствовал, как стеснило грудь, стало тяжело дышать. Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, он нашел глазами Селину. Она стояла рядом со своей подругой Эмми — красивой длинноногой шатенкой, а рядом с ними змеей извивался какой-то молодой щеголь в ярко-оранжевой рубашке.